Чувашская традиция пронизана нарративами смерти (вилĕм), тем, что можно определить как мортемность, однако это мортемность со знаком минус, ибо оная суицидальна по своей сути. Вспомнить хотя бы описанный А.Фукс ритуал «типшар». 

Роковая ошибка многих поколений наших соплеменников заключалась в неверном понимании собственной конечности и смысла бытия вообще.

Да, действительно, вилĕм,  но вилĕм ради вилĕсĕрлĕх (бессмертие) в ахирате. Вспомнить хотя бы известный хадис:

От Абу Хурайры сообщается, что Посланник Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) говорил:

«Часто вспоминайте разрушительницу наслаждений – смерть!» 

Этот хадис передали ат-Тирмизи 2307, ан-Насаи 4/12, Ибн Маджах 4208. Имам Абу ‘Иса ат-Тирмизи

По всей видимости Сеспель был первым деконструктором внутренней Чувашии: как раз в его творчестве сфера доминирования исключительно образов смерти сходит на нет, смерть теперь, здесь кстати Сеспель предвосхитил наш проект, начинает играть генерирующую роль в появлении новых форм и версий идентичности. 

Лирический герой Сеспеля самым радикальным образом порывает с прошлым, отказываясь сознательно от старых, традиционных версий идентичности, делает выбор в пользу новой идентичности –  более массовой, модерной и современной.  

И в этом имплицитное научение, своего рода назидание поэта деревенским националистам, анахронистически утверждающим неизбежную связь национальной идентичности и языка.

Как верно заметил чувашский художник Г. Исаев, «е пирĕн пĕтсе çухалса каймалла çак çĕр çинчен, е хамăр пуласлăх çулĕ çине ÿкмелле» – «нам следует либо исчезнуть с лица земли, либо встать на путь, ведущий в будущее».