Историк Azamat Ryskildy разбирает этносоциогенез тюркских народов Поволжья и Центральной Азии:
Уважаемые коллеги! Обозначу позицию по принципиальной дискуссии, вызванной в т.ч. путаницей в соотношении понятий «этнос», «народ», «нация». Нетождественность которых должна быть ясна первокурснику. Но увы. Итак, оспариваемые тезисы:
Исхаков — «формирование основного ядра татарского народа происходило во времена Золотой Орды в III-XVI вв». Не совсем так. Народ казанских татар сформировался в Новое время, когда булгаро-чувашский субстрат оказался под культурно-политическим влиянием выделившейся из супер-этноса «ногайлы» ордынской военно-политической элиты, которая предпочла статус личного российского подданства, в немалой степени царских дворян. «Татарский» ислам соответствовал римско-византийской формуле «богу — богово, кесарю — кесарево», поэтому и вписался в стереотип политической культуры. Соответственно, формула идентичности казанских татар в ХIХ-ХХ вв: — тюркское происхождение, мусульманское вероисповедание, политическая культура и статус личного российского подданства/гражданства. За ХХI в. не ручаюсь.
Трепавлов: «в средние века на востоке Золотой Орды (восточнее реки Урал) жили «носители архаичных социальных и культурных норм, свято соблюдавшие племенной строй. Хотя историки для жителей восточных районов Золотой Орды XIV-XV веков употребляют общее наименование «кочевые узбеки», но единого этноса там не сложилось».. Категорически неверно.
Во всем Улусе Джучи (как в азиатской, так и в европейской части), потестарная политическая культура каганат-чингизизма и вассальных княжеств с переменным успехом конкурировала с государственно-политической культурой султанат-чингизизма на протяжении ХIII XVII вв. В позднее средневековье трансформировалась и дополнилась политическими доктринами асабийя-чингизизма (со времен Аксак-Тимура) и чингизизма нео-византийского (вассалитета и подданства Романовым).
Этническая идентичность (в т.ч. башкир и казахов — сонаследников «ногайлы», кочевавших в том числе в бассейне Яика, о котором пишет Трепавлов), как следствие закрепления идентичности социокультурной (сиречь народ) на протяжении нескольких поколений, сложилась в рамках супер-этнической матрицы «ногайлы», с маркерами
а) тюркского происхождения,
б) суннитского вероисповедания,
в) политического статуса военнообязанных «служилых» кочевников.
Из которой по мере вхождения в Новое время откололись — казахи (в ханство Урусидов), узбеки (с Шейбанидами), башкиры (вернувшиеся к древнему политониму после фронтира Кучумовичей), сибирские татары (остались татарами, но уже без Шейбанидов-Кучумовичекй), крымские татары (с Гиреями), и наконец сами ногайцы — осколок «ногайлы», сохранивший ключевые эпосы, опираясь на которые с позиций культурно-исторической антропологии допустимо заявлять об архетипах средневекового супер-этноса «ногайлы» («Идукай и Мурадым», «Кырымнын кырк батыры», «Ормамбет» и мн.др).
Что касается нелепой практики применения термина «нация» по отношению к реалиям средневековой Степной Евразии, то хочу напомнить дискуссантам, что содержательно термин «нация» применим лишь в отношении политических сообществ, в которых легитимирующим источником власти (полностью или частично) является т.н. народ, а не династийная принадлежность правителя (в т.ч. основателя). О нациях допустимо говорить в Новом свете с 1776 г. (Декларация США), в Европе.с 1789 г. (Франция), в Степной Евразии.- только с ХХ в. (манифест Николая II от 17.10.1905 г..). До ХХ в. говорить о татарах, русских. казахах. башкирах и др. народах как о нациях бессмысленно, Правильно говорить как о народах, этнически сложившихся в доиндустриальное время. Соответственно, не имеет смысла схоластическая дискуссия о нациях политических и нациях историко-культурных, поскольку это все лишь разные аспекты одного народа-сообщества, либо утвердившего хотя бы автономный но политический статус, либо нет. Нация — это политоним индустриального времени. Народ со сложившейся этнической структурой, исторической культурой, заявляющий политические амбиции — это основание для политического статуса нации. В случае татар, башкир и др. тюрко-мусульманских народов, реконструирующих историко-культурную правосубъектность — это нормальное продолжающееся нациестроительство.
Что касается этнических различий башкир и татар как народов, не в последнюю очередь обусловленных статусом личного (татары) и коллективного (башкиры) подданства Романовым, — то об этом отдельно.
Относительно статуса «российской нации». Поскольку Тишков и его команда сознательно отказываются от ее зонтично-федералистского понимания, примиряющего русское и нерусское нациестроительство, в пользу провоцирующего конфликт строительства унитарной нации (тем самым явное подавление и неявную подпитку нациестроительства по Герцлю) — то эти усилия представляются (лично мне) не просто бесперспективными, но и глубоко деструктивными (на грани экстремизма), исходя из приоритетов устойчивого развития Центральной Евразии. Как то так. . .